Там, где они находятся на положении слуг, а правят другие влияния, жизнь нации недолга. Все нации, которые пытались поставить во главу угла низших своих, неспособных и неуважаемых, пришли в результате к краху. Конституции и законы, если правительство лишено гения и разума, не могут предотвратить распад.

Ну, плюс ещё три наших ‘ксюхи’, и три ‘помпы’ в подарок от Еремеева – ещё шесть стволов, которые Антонов выдал надёжным людям. Кроме этого, два старика совсем уж непризывного возраста пожертвовали односельчанам пару столь же древних дробовиков. Итого, даниловское ополчение насчитывало три десятка бойцов. Да и с боекомплектом, похоже, ожидался серьёзный напряг. По пути к хутору мы перекусили на ходу, чем бог послал, запив это дело импортной минералкой из буржуйских запасов Еремеева. Николай сидел рядом со мной, показывая дорогу.

Высшим Существом древних египтян был Амон, тайный, сокровенный бог, Неведомый Отец гностиков, Источник Божественной жизни и любой силы, всеобщая Полнота, познающая все вещи внутри Самой Себя, изначальный Свет. Он ничего не сотворил, но все проистекло от него, а все остальные боги суть лишь его проявления. Из него, по произнесении им Слова, эманировала Нейт, Божественная Всематерь, изначальная Мысль, Сила, заставляющая все двигаться, Дух, распространяющийся повсюду, богиня Света и мать Солнца. Отмерли старинные противоречия, древние веры отошли в вечное небытие. Ессеи извлекли эти истины из учений Востока и Запада, из Зенд-Авесты и Вед, из трудов Платона и Пифагора, из Индии, Персии, Финикии, Сирии, Греции и Египта, а также из священных книг иудеев.

• — Он опять улыбнулся этой своей высокомерной улыбкой.
• Если точнее, то угодила не только их база, но и приличный кусок земного ландшафта в несколько десятков квадратных километров.
• Ещё в 1927 году Берроуз познакомился с Эштоном Дирхолтом, родственником кинопродюсера, который планировал купить права на пять романов для Pathé.
• Выйдя к машинам, сообщили бортинженеру ‘ила’ Сапрыкину, что с его товарищами всё в порядке, и поехали в Данилово.
• Во-вторых, многие его мысли, да и сама философия основываются на малоизвестных концепциях французского оккультизма и мистицизма XVII–XIX веков, практически не известных читателям.

Ему захотелось спуститься вниз и поговорить с девочкой, хотя он знал, что она говорит на каком-то чужом, незнакомом ему языке. Кроме того, ему очень хотелось увидеть ее лицо. Все, что он видел, говорило ему, что она прехорошенькая. Но больше всего его привлекало ее нежное материнское отношение к этой причудливой кукле.

Он не был ни глупцом, ни умным человеком. Он мало давал людям, но мало и спрашивал с них и среди цирковой сутолоки вел жизнь отшельника. Майкл воспринимал музыку так же, как Джерри. Для них обоих она была наркотическим средством, вызывавшим блаженные сновидения.

Как и у человека, результатом этого познания являлись ощущения. Как у человека, эти ощущения временами перерастали в эмоции. И, наконец, так же, как человек, он обладал способностью воспринимать, и восприятия в его мозгу складывались в представления, — о, разумеется, не такие обширные, глубокие и сложные, как у человека, но все же представления. Майкл помахал хвостом и прижал уши в доказательство того, что старается понять. Когда же стюард дотронулся до плеча Квэка, Майкл, в свою очередь, приблизился к нему и обнюхал его ноги, которые сам же пригвоздил к полу.

Никогда не будет забыта достойная аллегория Курция, прыгающего в доспехах в великую зияющую пропасть, которая отверзлась для того, чтобы поглотить Рим. Тем не менее, масонство, которое, по своей сути, есть Нравственность и Философия, должно продолжать выполнять свою миссию. Неизвестно, в какое мгновение наши усилия принесут нам успех – обычно в самое неожиданное, – и как люди примут наш успех или неуспех. Обретя или не обретя успех, масонство все равно не должно преклонить колени перед предрассудком или же погибнуть под гнетом несправедливости. В Рим некогда были привезены несколько карфагенских воинов, которые отказались склонить головы перед Фламинием и в каждом из которых жила часть величия Ганнибала. Такое же величие души должно присутствовать в каждом масоне.

Однако общее мажорное настроение публики передалось и ей, Лиза как-то замечталась и даже слегка заблудилась в трех соснах. К счастью ей на пути попался граф Г., который любезно помог добраться домой и проводил в палатку, раскинутую прямо под звездным небом, ну а что там у них происходило далее – то нам неведомо, со свечкой не стояли. Прибывшие команды тоже оделись кто во что горазд, а горазды иноземцы были на многое. Англичане шли чуть ли не во фраках и цилиндрах, живописные шотландцы-волынщики блистали юбками и тянули свои волыны, громко играя. Проходили французы, одетые в свободном стиле пейзан на пленэре, итальянцы, болтавшие и размахивающие руками, разряженные как венецианские гондольеры, испанцы, напоминавшие гордых матадоров, со шпагами и мулетами, присутствующие даже со счету сбились.

Но, когда мать свалила его на землю ударом кулака по голове, бедный Лумаи проснулся, разбуженный суматохой, и попытался восстановить мир. Ленеренго, по обыкновению, забыла все на свете, с наслаждением отдавшись препирательствам со своим супругом. Много дней Джерри, привязанный к палке, был пленником Ламаи.

Он сейчас же раскаялся, смирился, уши откинул назад, моля о прощении, а сердце его затрепетало в приливе любви. Нападающий пес с оскаленными клыками превратился в мягкий, шелковистый комочек; он рысцой подбежал к протянутой руке и лизнул ее; розово-красный язык блеснул, как драгоценный камень, между двумя рядами ослепительно белых зубов. А через секунду Джерри блаженствовал в объятиях шкипера и прижимался мордой к его щеке и лизал, словно хотел поцелуями заменить членораздельную речь. Это был подлинный праздник, и оба от души им наслаждались.

О, я знаю довольно много вещей о паразитах, – небрежно сказала я, снимая блюдечко с миски, в которой настаивалась смесь коры кизила и желчных ягод. Жидкость имела глубокий темно-пурпурный оттенок и стала немного вязкой, когда остыла. Кроме того, она приобрела убийственный запах, из чего я заключила, что настой почти готов. Вытерев ее о брюки, он угрюмо начал продираться сквозь заросли, чтобы услышать, какая судьба его ждет.

На основании фотоданных воздушной разведки предполагалось, что ‘дикие гуси’ встретят на своём пути крупный посёлок, либо часть какого-то города, с большой вероятностью, населённый европейцами. Либо, американцами, австралийцами, пусть хоть китайцами, или ещё какими-нибудь азиатами, но обязательно землянами. Впрочем, какое-то шестое чувство подсказывало, что на пути бронегруппы окажутся жители старушки Европы, как и мы все, неведомым образом перенесённые в чужой мир. Не мудрствуя лукаво, я повёл джип по следу, оставленному неизвестными первопроходцами, повёл медленно, держа под рукой автомат. Мои парни подобрались, приготовили оружие, контролируя каждый свой сектор, в любой момент готовые открыть огонь по представителям здешней фауны.

Подполковник сразу же предупредил, что он и его люди не собираются лезть в дела русских, но и не потерпят посягательств на их собственное имущество и оружие. Затем попросил меня сесть вместе с ним в его ‘хамви’, и подробнее рассказать о характере ранений у пострадавших. Я понял, что Коллинз не желает терять ни минуты, уже прикидывает в уме очерёдность и сложность предстоящих операций, и старался изо всех сил.

Сэл вспомнил, что на связке ключей, которые остались на теле Даго Реда, был серебряный ключик. Какое-то время Сэл смотрел на чемоданчик, потом перенес его в ванную комнату, вытащил из несессера пилку для ногтей и минут десять возился с замком, пока не открыл. Он вынул лежавшие сверху рубашки, осторожно положил на край ванны. Под ними обнаружил пару ночных сорочек пастельных тонов, связку галстуков, а под галстуками плоский бумажный пакет. В пакете Сэл нащупал что-то твердое и, когда открыл его, увидел, что это журнал в яркой глянцевой обложке.

Почему мы всегда клевещем на Господа и святыни? Неужели среди священников нет никого, кроме проходимцев? Неужели нельзя найти честных и достойных людей среди иерофантов Цереры и Дианы, Диониса и Аполлона, Гермеса и Митры? Или они все были обмануты, как, впрочем, и все остальные? Кто в таком случае постоянно держал их в неведении в течение многих и многих веков, ничем не выдавая себя?

Общее право – не более и не менее чем защита всех и каждого, лучи которой падают на каждого из людей. Эта защита каждого всеми и есть Братство. Эту личность не должны быть в состоянии привести в отчаяние ни Канны, ни Фарсалия, ни Павия, ни Агенкур, ни Ватерлоо.

Он привык гордиться силой своего ума, но внутреннюю, сокрытую от поверхностного наблюдателя цену своего разума он зачастую просто не способен постигнуть. Бедняк, допущенный на прием в величественный дворец, ощущает себя просто незначительным элементом убранства палат, сколь возвышенным и неземным существом он бы ни был в действительности. Человеку свойственно уважать самого себя тем больше, чем выше он поднимается по лестнице обретения богатства, чинов, славы среди людей, власти над людьми, все больших и больших милостей со стороны власть предержащих. Жизнь – это не бренное, не мирское и не суетное существование. Все наши шаги сопровождаются шагами наших мыслей, которые значительно шире наших земных шагов, которые многие полагают воспоминаниями о нашем пред-существовании. Поэтому они вечно сопровождают нас, пока мы идем избитыми и утомительными путями земных странствий.

— Он хотел причинить мне много зла, но перед смертью искупил свою вину. Сначала он мне нравился, потому что я никогда не видала таких людей. Потом я стала уважать его за смелость.

Но глаза Джованни были прикованы к Изабель, бледной и измученной. Джованни поспешил устроить в одной из спален роскошную детскую. Он оклеил ее обоями с Микки Маусом и Винни-Пухом, а мебель украсил картинками с изображением сказочных персонажей. В конце концов Изабель запрокинула голову, подняла бутылку шампанского и вылила себе в рот. Сплюнула на мраморный пол и снова стала смеяться. Вдруг она заметила слуг, глазевших на них с лестничного пролета.

Идеи и образы Откровения позаимствованы отовсюду, элементы его учения можно обнаружить в религиозных и философских школах всех веков. В Откровении мы постоянно наталкиваемся на элементы Зенд-Авесты, иудейских писаний, сочинений Филона и гностиков. Источниками каббалистического учения являются книги «Сефер Йецира» и «Сефер Зогар», первая из которых впервые увидела свет приблизительно во п в. Э., а вторая – чуть позже; однако в действительности учение это гораздо древнее.

– Она откинулась назад и крепко прижала руку к животу сбоку, потом взяла руку Германа и приложила ее к этому месту. Даже с того места, где я стояла, я смогла увидеть, как изнутри натянулась ее кожа, – ребенок изо всех сил пинался в ответ на толчок. Придя в себя, он поднялся на ноги, не обращая никакого внимания на грязь, смолу и сосновые иголки, покрывавшие его с головы до ног.

Но самое печальное было то, что Доутри пришлось наполовину сократить свою ежедневную порцию пива, — он твердо решил не тратить квартирных денег, так как в противном случае очутился бы со всем своим семейством на улице. Поэтому он и сидел сейчас за столиком о капитаном Иоргенсеном, который только что вернулся с грузом сена из Петалумы. Иоргенсен уже дважды заказывал пиво, и жажда его, видимо, была утолена. Он то и дело зевал, устав от тяжелой работы и ночного бодрствования, да поглядывал на часы. Вдобавок Гансон еще не получил своей трепки, а значит, и поступление в качестве кока на шхуну все еще оставалось туманной и отдаленной перспективой. Если бы капитан Иоргенсен не медлил так с задуманной трепкой, а Гансон поскорее дал бы повод к ней, Майкл отправился бы вместе с Доутри на шхуну «Говард» и вся его последующая жизнь резко отличалась бы от той, которую ему готовила судьба.

НЕУДАЧА ЗУРИТА

Истерическая потребность разрыдаться овладела им, а отчаявшегося человека истерия может подвигнуть на самые дикие и страшные поступки. Без всяких на то причин он приготовился выполнить свою угрозу как жестоко убивать детей — прикончить Кеннана. Неважно, что Гарлей Кеннан ему ничего худого не сделал. Неважно, что, напротив, это он напал на Кеннана, что по его вине тот свалился с лошади и сломал себе ногу.

Только посредством размышления над этой идеей постигается Творец всего сущего. Только она одна есть ключ к раскрытию всех тайн и таинств Вселенной, сила, царящая над пространством, временем и самою вечностью. Она одна под Господом является величайшей сеятельницей меж людьми благословения и славы, которые только доступны для человека.

Вместо этого он, осторожно ступая, шел на цепи за своим властелином, и только ноздри его напряженно втягивали незнакомый запах чудовищ. Почему происходит то или иное явление, Майкл не знал. Вода мокрая, огонь горячий, железо твердое, мясо вкусное. Все это он принимал так же, как принимал извечное чудо света и мрака; ведь и оно для него было не большим чудом, чем его жесткая шерсть, его бьющееся сердце, его мыслящий мозг.

Ай

Идея дяди Джейми – вини его, – ответил он. – Это в честь его крестного отца, так он сказал. Его звали Мурта Фицгиббонс Фрэзер, но моя мама не хотела называть меня Муртой. Мне кажется, меня сейчас снова стошнит, – добавил он, убирая руки от лица. Проблема в том, Дональд, как их устроить.

Команда моментально эвакуировалась, капитан сошел последним, Морозявкин, как и полагается факелоносцу – первым. На берег были вдобавок отгружены многочисленные трофеи, добытые в греческом походе, которые также приходилось перемещать бегом несмотря на то что там были тяжеленные сундуки. Часть их впоследствии оказалась утрачена, другие спешно присыпали землей, закопав до лучших времен, но так затем и не нашли и археологи потом сильно удивлялись количеству древнегреческих сокровищ в обычном крымском захоронении.

Магеллан потягивал текилу и сосал лайм, потом отпил глоток холодного пива. — Но Зунига не собирался выкладывать все как есть Магеллану. Он совершенно справедливо считал, что без информации не бывает власти, а он втайне мечтал о власти. Зунига ничего не ответил, внимательно разглядывая вошедшего хиппи. Он знал по опыту, что люди небольшого роста самые опасные.

Я надул щёки, хотел, было, возразить, мол, не настолько уж мы тупые копы, чтобы не справиться с какой-то рацией, но не успел. Из-за наших спин неожиданно протолкнулся Лёня, охранник Еремеева, которого мы взяли в рейд вместо Толика, и заявил, что он служил в армии радистом. И не просто радистом, а спецом в частях радиоперехвата, или, как они там называются. Ещё больше Леонид вырос в наших глазах, когда засыпал бельгийца массой тактико-технических вопросов, используя термины, с которыми я, к примеру, был знаком лишь понаслышке. Люк и Серж клялись, что видели тот танкер всего две-три секунды, а затем всё вокруг заволокло туманом, и их ‘аэробус’ продолжал полёт вслепую. В свою очередь, немцы сомневались, что их коллеги из ЕС имеют настолько острое зрение, чтобы разглядеть и опознать класс корабля с высоты в сколько-то там тысяч метров.

Имя Эль означало Его отдаленность от человека, пребывание над человеком, Его недоступность; Имена Бэл и Бала – Его силу; Элохим – Его неограниченные возможности; Йеху-предсуществование и творение всего сущего. Ни одно из этих Имен, которыми пользовались на древнем Востоке, не описывало Его беспредельную Любовь и всеохватную Милость. Как Молох, или Малх, Он был всемогущим правителем, обладателем всеподчиняющей Божественной безответственной Воли; как Адонай – единоправным правителем этого мира, его господином; как Эль-Шаддай – могущественным Разрушителем.

В таком случае он в высшей степени достоин звания Великого Избранного, Совершенного и Верховного Каменщика. Он готов даже задолго до положенного срока сложить голову в битве, если его мертвое тело станет ступенью для дальнейшего восхождения человечества к Небу. В том же, что касается наших чувств по отношению к Богу и наших действий по отношению к своим ближним, масонство не ведает практически никаких признаков, по которым люди могли бы различаться или вступать в противоречия друг с другом.

Точки пропадали и появлялись снова, становясь все больше и больше. Глядя на своих пленников, капитан Арман Жако чувствовал приятное удовлетворение, ибо он сознавал, что хорошо исполнил свой долг. Никто не знал, что он делал в каюте, но на палубе он был самым обыкновенным, здоровым английским мальчиком. Он болтал со своими ровесниками, сделался любимцем экипажа и завел многочисленных друзей среди матросов.